Я встречал гостей, говоря по-арабски: "Мы собираем деньги, чтобы купить униформу нашим бойцам ООП в Ливане" и по-английски: "Добро пожаловать на нашу вечеринку, у нас будет весело, в нашем меню барашек и баклаба". Мы устраивали в Чикаго демонстрации против вас, против Соединённых Штатов. Мы выкрикивали лозунги: "Кто правит СМИ? И вся колонна хором отвечала - "Израиль". Кто правит Конгрессом? - "Израиль".Через много лет я понял, как на самом деле тяжело вам пробраться к СМИ, как сложно вам добиться, чтобы самые лучшие ваши аргументы были услышаны.А сегодня у Израиля есть самые сильные аргументы. Потому что, пройдя за две тысячи лет через все ужасы погромов и преследований, вернувшись на свою Родину и приобретя силу, Израиль не ожесточился душой и не стал платить народам той же монетой.

Моя тётя ходила по улице и раздавала конфеты, празднуя смерть своего сына. Я пришёл к ней домой и спросил: "Как ты себя чувствуешь?" Она рыдала, но на палестинской улице она должна была показывать, что это день радости, это день свадьбы - её сын женился на 72-х девственницах в раю. Мои родители опасались, что меня постигнет подобная судьба, и послали меня в Америку, якобы для учёбы. Америка принимает много палестинских студентов, но знайте, что только 2-3 % из них приезжают действительно для учёбы.
Большинство приезжает для пропаганды и агитации. Мы были пропагандистами все 100 % своего времени.Куратор палестинских студентов получал деньги от американского правительства для помощи нам. На эти деньги мы устраивали вечеринки в Чикагском университете.

Те двое еврейских детей из Текоа были убиты арабскими детьми. Я говорю вам правду: мы были нацистами - нет никакой разницы.С детского возраста мы слушали день и ночь песни ненависти на волнах радиостанции "Голос Палестины": "Заточи мои кости и сделай из них меч, возьми мою плоть и сделай из неё бомбу!" Мы не считали это аллегорией, мы воспринимали эти слова буквально, мы привязывали себя к взрывчатке, мы обвязывали поясами смертников грудных детей и не видели в этом ничего предосудительного.Моя тётя потеряла своего сына, который пытался пронести взрывчатку на улицу Бен Йегуда в центре Иерусалима. Израильтянам стало известно об этом, они убили его по дороге к запланированному теракту. И правильно сделали. Я потерял своего двоюродного брата, глупого 16-летнего мальчишку, с промытыми, как у всех нас, мозгами.

Вместе с моими друзьями, я пытался линчевать еврейского солдата во время демонстрации в деревне Бейт Сагор. Он побежал за подростком, который кидал в него камнями, а мы окружили солдата и стали бить палками. У моего друга была палка с гвоздем на конце, которой он безжалостно тыкал солдата в голову. Солдат истекал кровью, мы чуть не убили его, но в последний момент ему удалось перепрыгнуть через линию огня, устроенную из подожженных шин, где вооруженные автоматами израильские солдаты - они даже не стреляли в нас, они стреляли в воздух - подобрали раненого товарища, посадили в джип и увезли.Я помню, что другой солдат звал его Амнон. Я умоляю Амнона простить меня и понять, что я был воспитан в ненависти к евреям и не знал ничего другого. И они будут рассказывать вам, что камень не может убить, гвоздь не может убить, ребенок не может убить...

Завербовал меня араб из Иерусалима по имени Махмуд Абу-Амр. Мы встретились с ним на Храмовой Горе и там, на самом святом для вас месте, он вручил мне сложное взрывное устройство с часовым механизмом, спрятанное в буханку хлеба. Я должен был взорвать отделение банка "Леуми", расположенное в Бейт-Лехеме (Вифлееме). Мне помогли выбраться из Храмовой Горы, миновав охрану ВАКФа, и довезли до Бейт-Лехема. Подойдя к банку, я увидел детей, играющихся возле банка. Мне стало жалко детей, я бросил бомбу на крышу банка и убежал. Через пять минут раздался взрыв, который поверг меня в ужас.
Вскоре я узнал, что никто не был убит. Сейчас мне страшно подумать, что мои руки могли бы быть запятнаны кровью, но тогда я считал, что это моя святая обязанность - изгнать евреев с нашей земли.

"Сексуальные рабыни - ответил он, - ты убиваешь мужчин, а женщин и детей берешь в рабы". "Но ведь это не замужество, - возразил я, - что если эти женщины не захотят быть с нами после того, как мы убьем их мужей и их семьи?" И учитель ответил мне, что женщины не имеют выбора в данном случае. Большинство жен пророка Мухаммеда были еврейки, чьих мужей и чьи семьи он уничтожил. Так и нас учили. И поэтому неудивительно, что я начал кидать в вас камни. Я кидал в вас камни с Храмовой Горы, трудно сосчитать сколько раз. Я кидал камни в ваших солдат.
В конечном итоге я угодил в Израильскую тюрьму, но только для того, чтобы познакомиться там с самыми матерыми террористами Иерусалима, и, выйдя из тюрьмы, завербоваться в ряды террористической группы Ясера Арафата - ФАТАХ.

Мы столько лет кричали, что ненавидим вас потому, что вы оккупировали наши земли, но резня в Хевроне, и резня в Гуш-Эционе, и резня в Хадассе произошли задолго до "оккупации Мне стыдно за Аниса Мансура, человека весьма известного и уважаемого в арабском мире, который приехал к нам в школу и сказал: "Все знают, что Гитлер был прав, освободив мир от шести миллионов евреев". И эти люди были нашими героями. Мы пели в свадебных песнях об этих "героях" - изготовителях бомб, организаторах терактов, прошедших обучение в фашистской Германии. Мы мечтали умереть шахидами, которых в раю ждут 72 девственницы. В старшие классы школы я ходил возле Гробницы Рахели в Бейт-Лехеме.Как-то я спросил своего учителя: "Когда мы одолеем евреев, что мы будем делать с еврейскими женщинами?" "Они станут нашими наложницами" - ответил он. " Что это значит?" - спросил я.

Мне стыдно, что если в моем паспорте стоит штамп "Израиль", я не могу въехать и путешествовать по арабскому миру. Мне стыдно, что свободы религии не существует ни в одной из 55 мусульманских стран. Мне стыдно, что я столько лет оскорблял свою мать за то, что она не была мусульманкой, и американской империалистской. Просил отца, чтобы он бросил ее и женился на мусульманке. Мне стыдно, что никто не поднимает голоса, что весь мир молчит по поводу того, что происходит с евреями. Мне стыдно, что мы входим в новую эру Холокоста, что ненависть к евреям растет не только в так называемой "Палестине", но также в Ливане, Саудовской Аравии, Ливии.. Мне стыдно, что тот же самый дьявол поднимает голову, но только не в одной Германии, а во многих странах на этот раз.

Я стою здесь перед вами, чтобы сказать, что мне стыдно за мой народ, мне стыдно, что я называю себя арабом. Мне стыдно, потому что в проповедях на Храмовой Горе в Иерусалиме имамы и по сей день отрицают сам факт существования храма Соломона, а еврей не может посетить Храмовую Гору без разрешения исламского комитета, ВАКФа.
Мне стыдно, что гробница Йосифа была осквернена, а свитки Торы сожжены.
Мне стыдно, что мой народ живет одной идеей - уничтожить государство Израиль. У нас нет двух или трех партий, у нас нет двух или трех точек зрения, у нас есть только одна - и это точка зрения Ясира Арафата. Мне стыдно, что евреи не могут путешествовать по арабским странам, а арабы могут безопасно приезжать в Израиль.

В концентрационных лагерях. А после этого те же последователи Хаджа Аль-Хуссейни вдруг стали учить нас в школах, что арабы не имели никакого отношения к Холокосту, что жертвы Холокоста были жертвами Адольфа Гитлера.
Что оставшиеся в живых евреи ни с того ни с сего приехали в Палестину, стали грабить ни в чем не повинных палестинцев и выгонять их с земли.Наши учителя никогда не говорили нам правды. Они никогда не рассказывали нам, что 800 000 евреев были изгнаны из мусульманских стран, и им некуда было идти кроме земли Израиля. Наши учителя никогда не говорили нам, что арабы виноваты в чем-то по отношению к евреям. Весь мир приносил извинения евреям за то, что было сделано, кроме арабов.
Я до сих пор не слышал, чтобы кто-то приносил извинения за сотрудничество с Гитлером, за резню в Хевроне, резню в Гуш-Эционе, резню в Хадассе. Где извинения?