Письмо Б-гу или еврейские «Иовы»
Варшавского гетто, рядом с грудой камней ичеловеческими останками, в бутылке из-под керосина было найдено письмо.Оно было написано евреем в последние часы его жизни в охваченномпламенем гетто:

Варшава,23 Нисан 5703 Я, Йоссель Раковер из Тернополя,потомок святых и праведных предков, пишу эти строки, когда Варшавскоегетто горит. Дом, в котором я пишу, является одним из последних домов,ещё не охваченных пламенем. Уже несколько часов ведётся страшныйартиллерийский обстрел гетто, и стены вокруг меня рушатся, какспичечные коробки. Пройдёт ещё немного времени, и дом,в котором янахожусь, подобно другим домам гетто, станет могилой для егообитателей. Мне сорок лет, и когда я оглядываюсь на прожитые годы, ямогу с уверенностью сказать – если человеку позволено быть уверенным всебе, – что я прожил честную жизнь. После всего,что я перенёс, было быневерно утверждать, что мои взаимоотношения с Б-гом не изменились.Однако я могу уверенностью сказать: я горжусь, что я – еврей, потомучто евреем быть очень трудно. Я думаю, что быть евреем – это значитбыть борцом, неизменно плыть против течения, то есть, выступать противразвращения и людского зла. Еврей – это герой, это мученик. Вероятно,вы скажите, что сегодня речь идёт не о возмездии и наказании, а, таксказать, о сокрытии Твоего присутствия, и это объясняет тот факт, чтолюди отданы во власть зла. Но Боже, я задаю тебе один вопрос, сжигающийменя: что ещё должно случиться с детьми Израиля, чтобы Ты явился к намвновь? Я чувствую, что должен говорить с Тобой откровенно. Теперь, вовремя бесконечных страданий, унижений и оскорблений, больше, чем влюбой другой период нашей истории, мы, кого попирают ногами как сбродсжигают заживо, унижают и оскорбляют, уничтожают миллионами, мы вправезнать: как долго ты можешь быть таким терпеливым? Я говорю это Тебе,потому что верю в Тебя больше, чем когда бы то ни было. Теперь я знаю,что Ты – мой Б-г. Вероятно,Ты не можешь быть их Б-гом, потому что ихстрашные дела демонстрируют их ужасающее безбожие. Если те, ктоненавидит меня и убивает меня, являются тёмными и злыми людьми, значит,я должен быть одним из тех, кто переносит Твой свет и доброту надругих. Смерть уже не может ждать. Я должен заканчивать. Стрельбазатихает. Последние героические защитники падают один за одним. Великаяи прекрасная Варшава, богобоязненный город, еврейская Варшава умирает.Солнце садится, и я благодарю Б-га за то, что никогда не увижу егоснова. Из окна я вижу небо, красное как кровавый столб. Скоро я буду смоей женой и детьми и миллионами погибших, я буду в мире, где царитдобро, где нет никаких сомнений и высшая власть принадлежит Б-гу. Яумираю спокойным, но не умиротворённым, потерпевшим крушение, но неотчаявшимся. Я умираю с верой в Б-га. Я следовал за Ним, даже когда Онотдалил меня от Себя. Я соблюдал мицвойс, даже если меня наказывали заэто.

Я любил Его, даже когда Он опустил меня на самую низшую ступень,на которой мы стали объектом издеваетельств и насмешек со стороныдругих народов.
Мой Ребе любил рассказывать историю о еврее, бежавшемот испанской инквизиции. В маленькой лодке он наконец приблизился кскалистому острову. Море штормило, погода была ненастная. Ударом молнииубило жену еврея. Огромная волна унесла его ребёнка в море. Один голыйи босый, испуганный, он достиг острова. Собрав последние силы, еврейобратил глаза к небу и сказал: «Боже Всемогущий, я спасся, чтобывыполнить Твои заповеди и освятить Твоё имя. Однако ты делаешь многое,чтобы заставить меня отказаться от моей веры. Если Ты думаешь, что Тебеудастся сбить меня с праведного пути, то я заявляю Тебе, мой Б-г и Б-гмоих отцов, что этого не случится. Ты можешь уничтожить меня. Ты можешьизнурить меня до смерти. Я буду всегда верить в Тебя. Я останусь еврееми ничто в мире не заставит меня измениться.» Итак, это мои последниеслова. Ничто не изменится. Ты сделал всё, чтобы я отказался от тебя,чтобы я не верил в Тебя. Но я умираю так, как жил – с непоколебимойверой в Тебя. Шма Исроэль Адоной Элоэйну, Адоной эход!


Мой Ребе любил рассказывать историю о еврее, бежавшемот испанской инквизиции. В маленькой лодке он наконец приблизился кскалистому острову. Море штормило, погода была ненастная. Ударом молнииубило жену еврея. Огромная волна унесла его ребёнка в море. Один голыйи босый, испуганный, он достиг острова. Собрав последние силы, еврейобратил глаза к небу и сказал: «Боже Всемогущий, я спасся, чтобывыполнить Твои заповеди и освятить Твоё имя. Однако ты делаешь многое,чтобы заставить меня отказаться от моей веры. Если Ты думаешь, что Тебеудастся сбить меня с праведного пути, то я заявляю Тебе, мой Б-г и Б-гмоих отцов, что этого не случится. Ты можешь уничтожить меня. Ты можешьизнурить меня до смерти. Я буду всегда верить в Тебя. Я останусь еврееми ничто в мире не заставит меня измениться.» Итак, это мои последниеслова. Ничто не изменится. Ты сделал всё, чтобы я отказался от тебя,чтобы я не верил в Тебя. Но я умираю так, как жил – с непоколебимойверой в Тебя. Шма Исроэль Адоной Элоэйну, Адоной эход!Мой Ребе любил рассказывать историю о еврее, бежавшемот испанской инквизиции. В маленькой лодке он наконец приблизился кскалистому острову. Море штормило, погода была ненастная. Ударом молнииубило жену еврея. Огромная волна унесла его ребёнка в море. Один голыйи босый, испуганный, он достиг острова. Собрав последние силы, еврейобратил глаза к небу и сказал: «Боже Всемогущий, я спасся, чтобывыполнить Твои заповеди и освятить Твоё имя. Однако ты делаешь многое,чтобы заставить меня отказаться от моей веры. Если Ты думаешь, что Тебеудастся сбить меня с праведного пути, то я заявляю Тебе, мой Б-г и Б-гмоих отцов, что этого не случится. Ты можешь уничтожить меня. Ты можешьизнурить меня до смерти. Я буду всегда верить в Тебя. Я останусь еврееми ничто в мире не заставит меня измениться.»

Итак, это мои последниеслова. Ничто не изменится. Ты сделал всё, чтобы я отказался от тебя,чтобы я не верил в Тебя. Но я умираю так, как жил – с непоколебимойверой в Тебя. Шма Исроэль Адоной Элоэйну, Адоной эход!"

Тихо ...я слышу серца стук ..и не хватает вздоха ....огонь ...и там был жар и ад ..Вы шли в последний путь ...прошаясь с нами ..стук сердца моего ..слаза на платье ..Я здесь стою и молча Честь даю ...(F) (F)

(F) Да, этот день 27 нисана .Мендель Лифшиц.
Перед восстанием.
Постели детишкам
И сама усни.
Завтра на рассвете
Загремят огни.
Пусть малюткам снится
Шумный маскарад.
Завтра на рассвете
Запылает ад.
Запылает гетто ,
Где фашистский сброд
Голодом и петлей
Мучит мой народ.
Где на яд меняют
Трусы сахарин.
Мы же нашу гордость
В битве сохраним.
Завтра мы восстанем
Чуть взойдет заря.
Пулемет в подвале
Прятал я не зря.
Завтра наша воля
Танки сокрушит,
Даром ли в коляске
Вез я динамит.
Кто посмел евреев
Не считать людьми,
Завтра все увидят
Кто такие мы.
Завтра на рассвете
Загремят огни.
Постели детишкам
И сама усни.
Перевод с идиш Льва Гервича .

ЦВЕТЫ ВРЕМЁН *ОККУПАЦИИ

***.youtube.com/watch?v=j1NtFDKVd_w
***.youtube.com/watch?v=rJCb-U3Wgqg
***.youtube.com/watch?v=wPRaYyoGsTU
***.youtube.com/watch?v=4w95WoCRSOM
***.youtube.com/watch?v=Z9PgBsw7uUc

Александр Галич.
Уходят из Варшавы поезда,
И все пустее гетто, все темней,
Глядит в окно чердачная звезда,
Осени меня своим крылом,
Город детства с тайнами неназванными,
Счастлив я, что и в беде, и в праздновании
Был слугой твоим и королем.
Я старался сделать все, что мог,
Не просил судьбу ни разу: высвободи!
И скажу на самой смертной исповеди,


Уходят из Варшавы поезда,
И скоро наш черед, как ни крути,
Ну, что ж, гори, гори, моя звезда,
Моя шестиконечная звезда,
Гори на рукаве и на груди!

Окликнет эхо давним прозвищем,
И ляжет снег покровом пряничным,
Когда я снова стану маленьким,
А мир опять большим и праздничным,
Когда я снова стану облаком,
Когда я снова стану зябликом,
Когда я снова стану маленьким,
И снег опять запахнет яблоком,
Меня снесут с крылечка, сонного,
И я проснусь от скрипа санного,
Когда я снова стану маленьким,
И мир чудес открою заново.

...Звезда в окне и на груди - звезда,
И не поймешь, которая ясней,
Гудят всю ночь, прощаясь, поезда,
Глядит в окно вечерняя звезда,
А я прощаюсь с памятью моей...

Играет скрипка,рыдают струны
Мотив еврейский под ночью лунной
И плачет скрипка из прошлых лет
О тех местечках,которых нет...
Горит ,пылает амбар закрытый
Там рвутся струны,скрипачь убитый
И мальчик Мотл стоит босой,
Ещё ребёнок-уже седой..
Играй скрипачь,рассказывай,
Кричи из небытия
О пепле и пожарищах,
Чтоб память душу жгла....
И чудом уцелевшие!!!
Мы пронесём с собой
Тот лоскут обгоревший
Под жёлтою звездой!
6 000 000 не постаревших,
Не долюбивших,жить не успевших!
Играй же скрипка,лишай всех сна!
У безымянных есть имена!
СВЯТУЮ ПАМЯТЬ О НИХ *ХРАНЯ
МЫ ДАЛИ КЛЯТВУ,ЧТО НИКОГДА
НЕ БУДУТ БОЛЬШЕ НАМ СТРУНЫ РВАТЬ!
МЫ НАУЧИЛИСЬ БРОНЮ КОВАТЬ!

Сюзанна Абрамова
* * Я- ЕВРЕЙ
Сегодня, в память об ушедших близких,
Зажгу свечу и расскажу всё внукам.
Как унижали, гнали, предавали.
Как *погибали люди *в страшных муках.
Как ужасы Катыни пережили.
Ограды Гетто, на улице своей.
И как сосед, с которым рядом жили.
Фашистам доносил, что здесь *еврей. * * * * * * *
Я расскажу, как гнали по Европе.
Про блеск "хрустальной ночи "от огней.
Сжигали, оскверняли синагоги.
Нацистам неугоден был еврей. *
Освенцим, Бухенвальд. Приказов *ритмы. *
С ума сводил везде овчарок лай.
Под страхом смерти *шептали молитву,
Спаси, спаси нас: «Мелех а-олям !
Паломником *придём *в Иерусалим.
Поклонимся *всем жертвам Холокоста.
У обелиска " Яд-ва Шем" *скорбим.
Здесь вспоминать и говорить не просто.
Мы шли к святой земле, стремились к воле.
Сюда вернёмся все , как Моисей.
Что, сорок лет, через пустыню к ТОРЕ,
Вёл свой народ, как истинный еврей.
Прошу благословение потомкам.
Пусть *процветают *на земле своей.
И под священный, смелый глас *Шофара.
Пусть, гордо произносят--Я ЕВРЕ

Яд Ва-Шем
Борис Терушкин
Яд Ва-Шем, нет места скорбнее,
Всё молчит, воздух светел и чист.
Пред тобою, поверь, не музей -
Это страшной истории лист.
Горы, сосны - покой стерегут
В мозг вгрызается ужас и страх
Перед тобою их судьбы встают
Миллионов, сгоревших в кострах.
Миллионов сгоревших в печах,
Матерей, стариков и детей.
Умиравших с надеждой в очах,
И убитых - за то, что евреи.
Миллионы убитых семей,
От младенца до старика
Полтора миллиона детей,
И, кипящей крови река.
Миллионы невинных отцов,
Матерей, моих братьев, сестёр.
Под визжанье эссэсовских псов,
Шли и шли день и ночь на костёр.
Под эссэсовский гогот и свист
Их душили, стреляли и жгли
Не закрасить истории лист
Утонул этот лист в крови...