А вот свидетельство равнодушия Толстого к страданиям евреев, исходящее от его друга скульптора Ильи Гинзбурга: "Меня часто спрашивали и спрашивают, не знаю ли я из моих частных бесед с Л.Н.Толстым об отношении Л.Н. к евреям. Спрашивают, не говорил ли я с ним по этому предмету. Признаться, этот вопрос всегда меня смущал. Я много раз порывался говорить с Л.Н. о евреях. Но всякий раз меня что-то останавливало, что-то мешало мне говорить о том, что, конечно, меня глубоко интересовало. И я думаю, что мешала мне та обстановка в Ясной Поляне, в которой я находился. Эта обстановка исключительная. В Ясной вопрос о национальности совершенно исчезал, как-то совестно было его поднимать. Во время погромов, рассказывая об ужасах и услышав негодование Л.Н., я как-то сказал, что "Лев Николаевич, то, что Вы говорите, было бы важно, чтобы все услышали." На это он мне ответил: "Я много получаю писем, просьб заступиться за евреев, но ведь всем известно мое отвращение к насилию и угнетению, и если я мало говорю о том, что делается против отдельной национальности, то только потому, что постоянно высказываюсь против всякого угнетения." Этот несколько уклончивый ответ доказал мне, что Л.Н. не особенно выделяет еврейский вопрос из всех занимающих его вопросов, и потому я перестал вызывать его на такой разговор".

__________________
Бывают моменты, когда человек тебе что-то очень увлеченно рассказывает, а ты смотришь человеку в глаза и понимаешь — от души пиздит!