На Иерусалимских улицах я стыжусь и моего «английского», и произношения тех нескольких ивритских фраз, которые выучил по случаю, а поэтому нем, как рыба. Я вздрагиваю, когда атлетически сложенный, коротко стриженный афроизраильтянин безошибочно обращается ко мне сразу по-русски: «Шмаль будешь? Шмаль короший!». Вначале, я подумал только о том, что не хотел бы встретится с ним, где ни будь в тёмном углу, и, растерявшись, отвечаю по-русски: «Нет, нет – по-русски не говорю! И не понимаю и по-еврейски и по-английски и по-арабски тоже!». Наверное, так оно и есть …. Но, как он узнал, что я из России? Ведь, до того, я не произнёс и звука…. И чего после этого стоит моя «диссертация пятиминутных наблюдений»?
Стыдно, очень стыдно, но «из песни слова не выкинешь». За всю мою жизнь, я не проронил столько слёз, сколько за две недели моего пребывания в Израиле. Что - то нахлынуло вдруг удушливой девятибалльной волной. Это были очень разные слёзы - умиления, восторга, боли, стыда. Родственники плотно опекали меня, как пятилетнего ребёнка его ашкеназская мама, - встречали, провожали, укладывали, - но как только я оставался один, всякий раз, ловил себя на мысли, что многие годы не встречался с самим собой. Всё некогда было…. И, теперь, когда «зеркальное отображение» оказалась столь же нелицеприятным, как «оригинал», слёзы сами собой струятся из глаз.

__________________
Gens una sumus