Так почему же не опереться на их «экспертную оценку» и оценку подавляющего большинства ученых мужей и не вспомнить, проснувшись утром, о том, что наши предки совершили Исход из Египта? Есть немало фальсификаторов - антисемитов, которые берутся утверждать, что не было Катастрофы, но никто серьезно не берется оспаривать факт Исхода. А если был Исход – значит, есть Б-г. Ведь не могли же три миллиона человек выйти сами из страны рабства и найти пропитание и воду в пустыне, а потом завоевать Землю Израиля. Так что неверие в Б-га ни на чем не основано, кроме как на нежелании верить. Не случайно Рамбам говорит: «Первая заповедь – знать, что есть Б-г». Не верить, а знать! Или, иными словами – человек обязан признать, что есть Б-г, потому что это очевидно. Не признавать – преступление, имя которому – откровенная ложь. И вот, сидя за пасхальным столом, мы даем ответы четырем сыновьям. И злодею мы говорим: «Б-г вывел меня из Египта. Меня, а не тебя! А если бы ты был там – то ты не был бы освобожден».
Знаешь, Тора – она сотворена вне времени. И рассказ о прошлом является одновременно повестью о настоящем, о твоей жизни. Б-г не когда-то спросил Адама после его греха «где ты?», а спрашивает каждого человека о его месте в жизни каждый день, утром и вечером: «Где ты?». Так и Исход. Он не только был 3300 лет назад, но происходит каждый день. И мы возвращаемся к этой точке освобождения и каждый раз заново должны решить: пойти за Б-гом или остаться в рабстве. И тот, кто один раз решит остаться в рабстве, раскрутит всю историю обратно. Он умрет как еврей и превратится в египтянина. В того египтянина, которым он стал бы, если бы остался в Египте. Не случайно мудрецы Талмуда настаивают на том, что каждый еврей в каждом поколении обязан видеть себя вышедшим из Египта. Один раз не увидишь – превратишься в раба, в нееврея. В пасхальную ночь тебе дается, по милости Небес, еще один шанс: решай – совершаешь Исход или нет. Мы идем за Б-гом - тебе с нами по пути или нет? Песах – вечер вопросов, и мы задали свой вопрос. Тебе решать. Говорят, что есть еще и пятый сын, который вообще не пришел на пасхальную трапезу. И в середине Седера мы открываем дверь в надежде, что за ней стоит пятый сын, которого привел за руку пророк Элиягу. Он должен был бы появиться с чемоданами, обклеенными стикерами «Эль Аль». Но нет, пятого сына там нет. Уже две тысячи лет звучит призыв, с которого начинается Пасхальная Агада: «Всякий, кому нужно, пусть придет и празднует…». Но ему, видно, не нужно, он еще даже не купил чемодан.