Der "Central-Verein deutscher Staatsburger judischen Glaubens", kurz "Zentralverein" oder CVgenannt. Er bestand seit 1893. Er wurde 1935 umbenannt in "Central-Verein der Juden in Deutschland"

__________________
Gott mit uns!!!

Центральное объединение немецких граждан еврейской веры ", или" Национальная ассоциация "или CVgenannt. Он был с 1893 года. Он был переименован в 1935 году в "Центральной ассоциации евреев в Германии"
Это не касалось религии ,просто для наци все были одинаковы:ортодоксы,либералы,хасиды и т.д. До этого все общины были независимыми и разными по стилю .

__________________
Gott mit uns!!!

Александр, Ок, неважно как называлось, важно что там были евреи на руководящих ответственных должностях, наверняка не с тремя классами образования и 100% прочитавшие Майн Кампф.

Алина, я не об этом.Никто не считает что правнуки или внуки нацистов виноваты.И вроде никто к ним не пристает.Где вы видите обвинения в их адрес?

__________________
Мир становится всё web'анутее и web'анутее ...

Я не знаю кто прав
Точно не знаете или не хотите знать?(E) Я про тех, кто считает для себя и для других евреев допустимым жить в Германии.Вот о них речь.Правы и те и другие, т.к. это их личное восприятие и видение жизни.Каждый решает для себя.Каждый прав по-своему.Я бы просто и не хотела, но я так же и не хотела бы жить в любой другой европейской стране, хотя по разным причинам.Это мое личное восприятие.У вас оно другое.Здесь нет правых и неправых.

__________________
Мир становится всё web'анутее и web'анутее ...

После недавней публикации первых глав автобиографии бывшего премьера Ольмерта редакции «Едиот ахронот» пришла в голову хорошая идея попросить самых разных людей написать первую главу своей автобиографии. Из политиков, певцов, актеров и бизнесменов выбрали человека, который никогда не дает интервью и ничего о себе не рассказывает. Это – отставной судья, Госконтролер, доктор Миха Линденштраус. А это – то, что он написал.«Двадцать лет назад 1.200 судей собрались в Вене в гигантском зале «дворца Ротшильда». Все судьи Австрии. Меня пригласили прочесть лекцию об израильской судебной системе.
- Дамы и господа! – начал я по-английски, поднявшись на трибуну. – В марте 1939 года, в том самом месте, где вы сидите сегодня, стоял мой отец. Ему было 35 лет, он был активистом сионистского движения, и у него был новорожденный сын – это я. А напротив отца сидел Адольф Эйхман.

__________________
Возраст - это состояние души, конфликтующее с телом иногда...

Господа, а вам не кажется величайшим ЛИЦЕМЕРИЕМ осуждать (пусть даже не публично. а в душе) тех евреев, что живут в Германии, но при этом вполне допускать, чтобы ваши дети или вы сами УЧИЛИСЬ либо РАБОТАЛИ в такой ненавистной Германии? оправдывая так тщедушненько себя тем, что это не навсегда, это временно...

В зале наступила гробовая тишина. Я мог на этом закончить. Бомба уже разорвалась. Но именно из-за шока я решил продолжать. Я рассказал им, что за полгода до начала Второй мировой войны Эйхман вызвал к себе делегацию еврейских лидеров Германии и Австрии. И мой отец, Аарон Вальтер Линденштраус – который через много лет стал одним из свидетелей на процессе Эйхмана – предстал перед ним, как сотрудник Еврейского Агентства в Берлине. Вместе с другими он занимался репатриацией немецких евреев в Эрец-Исраэль. Евреи хотели репатриироваться, нацистский режим не возражал, и только англичане мешали, ограничивая число сертификатов на репатриацию.


Эйхман самым унизительным образом отнесся к стоявшим перед ним двадцати еврейским делегатам. Он орал на них, оскорблял и угрожал. До этого он их выстраивал и перестраивал: «Ты – налево, ты – направо, ты – вперед, ты – назад, ты подойди, ты отойди!» И, когда они, наконец, встали по местам, Эйхман заорал на моего отца: «Ты заплатишь своей головой, и вы все заплатите головами, если не уберете отсюда евреев!» Точнее, он сказал не «евреев», а «ваше еврейское тряпье».

__________________
Возраст - это состояние души, конфликтующее с телом иногда...

И вот сегодня я стою перед вами – ребенок, который родился в нацистском Берлине и стал судьей в Израиле – и говорю вам: «У нас есть государство, в нашей стране – самая сильная демократическая система на всем Ближнем Востоке, и в случае необходимости мы умеем защищаться».
Я не рассказал им то, что случилось потом. Об этом я стараюсь не говорить. Вскоре после встречи с Эйхманом было покушение на моего отца. Его пытались выбросить из поезда. Англичане вывезли его в Лондон, и я остался в Берлине с мамой, Маргалит-Маргаритой, которая работала лаборанткой в одной из больниц. За считанные часы до начала войны немец-профессор, у которого она работала, сумел перевезти нас в Италию. Там мы дождались отца, все вместе уехали в Израиль и поселились в Тель – Авиве.
В Израиле нам было очень трудно. Мы жили втроем в однокомнатной съемной квартире. Отец, который был адвокатом, не нашел работы по специальности и после всего пережитого был не в состоянии сдать экзамен для получения лицензии. Четыре года он был безработным. Мама тоже не нашла работу, и пошла продавать по домам косметику богатым женщинам, а я ходил вместе с ней, держа ее за руку. Из дома в дом, из квартиры в квартиру. У нее была постоянная клиентура, но большого заработка это не давало. Каждый день после полудня мы доходили до дома Бен-Гуриона, где садились передохнуть на скамейке. Жена Бен-Гуриона, Поля, выходила к маме с печеньем или стаканом кофе, и они говорили по-немецки.

__________________
Возраст - это состояние души, конфликтующее с телом иногда...

«Сколько зарабатывает ваш муж?» – спросила Поля. И мама, которой было стыдно признаться, что отец не работает, сказала, что не знает. «Мой муж тоже мне не говорит, сколько он зарабатывает, – прошептала Поля на ухо маме. – Значит, ваш муж – богатый».
Каждое утро я умолял маму, чтобы она не сидела рядом со мной в автобусе, а то кто-нибудь из моих одноклассников услышит, что она говорит со мной по-немецки. Я знаю иврит с детства, но в Израиле мама не была в ульпане, не освоила язык, и, с моей точки зрения, было совершенно чудовищно, что она не говорит на иврите. «Если ты хочешь сидеть рядом со мной, – просил я – не говори».
Я начал историю моей жизни с конференции в венском «Дворце Ротшильда», а закончу ее на берлинской улице Майнеке, 10, где когда-то была контора моего отца и откуда тысячи евреев репатриировались в Израиль. Круг замкнулся полностью четыре месяца назад, когда немецкий Госконтролер, профессор Дитер Ангелес пригласил меня выступить в Бундестаге. Я поставил условием, что буду говорить на иврите.

__________________
Возраст - это состояние души, конфликтующее с телом иногда...